Это пятая глава из книги «Шалом, страна чудес! Как самостоятельно проехать Израиль и научиться доверять миру». Иерусалим, Ершалаим, Иерушалаим — как только этот город не звучал за свою более чем пяти тысячелетнюю историю и какие только чудеса не творил. Я не ожидала от Иерусалима таких приключений, я в «Город Бога» ехала пустая, без ожиданий. А он взамен подарил мне сверкающие впечатления невероятных цветов. И волшебные осознания.
Глава 5. Чудо №3. Мой иерусалимский синдром
– А ты знаешь, в Иерусалиме некоторые сходят с ума, – заговорил со мной муж после долгого молчания в автобусе, пока мы оба смотрим в окно на бегущие мимо пейзажи в пастельных тонах, со вкусом подобранных природой друг к другу. Пепельно-кремовый, пепельно-оливковый, пепельно-хаки, пепельно-коричневый, пепельно-горчичный. У природы отменный вкус.
– Почему?
– Не знаю. Мистика. Я много об этом читал. Даже название такое есть – иерусалимский синдром. Люди со слабой психикой начинают считать себя Марией, Магдаленой, Понтием Пилатом, а чаще – Иисусом. Смотри, не сойди с ума.
– Ты считаешь мою психику слабой?
– Ну ты же впечатлительная…
И здесь, если бы это был фильм, был бы уместен флэшбэк, как я бегала по кварталам Старого Города, ложилась на его ступени животом, ложилась на спину звездой, раскинув руки и ноги, в переулках и рассказывала о том, что, кажется, вижу ангелов среди огоньков ночного Ерушалаима.
В Иерусалим мы приехали за 20 долларов на автобусе. Общественный транспорт в Израиле хорошо налажен, машины комфортные, чистые, с кондиционерами и вай-фаем. После раннего подъёма и пяти часов в дороге я чувствовала, что все, чего я хочу в первый день в Иерусалиме – лежать.
Но когда я вышла из автобуса на улицы из гладкого камня песочного цвета, энергия главного города мира потекла от ступней по всем возможным энергетическим каналам и наполнила меня всю.
Под звуки и запахи города, напитанная его живой энергией я стала бодрее. Как будто зарядили батарейки. Больше не было «варёности» и усталости. Хотелось скорее идти навстречу приключениям. Я предложила мужу дойти до отеля пешком, «а что, ты же сам говорил, здесь минут 30?».
Иерусалим очаровал с первого взгляда. Он пахнет специями и хлебом. Люди громко и эмоционально разговаривают. Людей много. Улицы бурлят.
Традиционные иудеи, в странных черных одеяниях, с пейсами и высокими шапками, некоторые даже с мехом, в такую жару выглядели как герои фантастического романа.
Светские евреи, в шортах и майках, чья простота и незацикленность на внешности и моде мне импонируют. Красивые мужчины и девушки абсолютно разной внешности, от канонической до нестандартной, при этом все равно привлекательной. Ведь привлекательность не во внешней красоте, уж это-то нам давно известно. Хотя мы об этом и постоянно забываем. И солдаты. И девушки-солдаты.
В Иерусалиме солдаты встречаются каждые десять минут по трое-четверо человек. Красивые молодые люди в форме, вооружённые большими автоматами. Они охраняют мир в городе Мира, в котором случаются постоянные конфликты на религиозной и национальной почве. Часто встретишь солдат на вокзалах. Совсем еще дети 18-20 лет, в одеждах цвета хаки или светлого песка, в формах по фигуре, которая особенно идёт девушкам, иронично подчёркивая их женственность и хрупкость, делая ещё сексуальнее. На вокзалах при них большие рюкзаки, некоторые, кажется, больше, чем сам солдат. Они едут домой.
Был один случай, который мне ярко запомнился. На вокзале Иерусалима в зале ожидания стояло пианино. Один из солдат подошёл к нему, открыл и начал играть. Видимо, мелодия была знакома и дорога еврейскому народу, понемногу сначала его сослуживцы, а потом и просто те, кто был в зале, начали подпевать что-то на иврите. И делали это как ни в чем не бывало, скорее себе под нос, чем напоказ. Я было подумала, что это флешмоб, но нет, шоу из этого никто не делал.
Вспоминая о них, я чувствовала себя в безопасности в любое время суток в любом месте Израиля.
Заблудиться в Иерусалиме сложно. Все надписи на трёх языках: иврите, арабском и английском. Население, включая пожилых людей, очень хорошо говорит на английском и всегда готово помочь, чуть ли не за руку отвести, куда тебе нужно, и убедиться, что тебе там действительно хорошо!
Мы приехали в пятницу утром. В Пятницу после захода солнца начинается Шабат.
В Шабат нельзя работать, готовить, завязывать шнурки, нажимать на кнопки лифта… Вообще создавать ничего нельзя. Верующие евреи готовятся к встрече священной субботы в первой половине дня в пятницу, поэтому улицы и рынки Иерусалима встретили нас бурлящей шумной жизнью.
Хозяйки покупают еду, всей семьей готовят вкусности на сутки вперед, чтобы в Шабат, как предписано, не делать ничего, а только созерцать и молиться.
Все официальные службы в Израиле в Шабат не работают, ни официальные такси, ни общественный транспорт, ни даже израильские авиалинии, ни кафе, ни рестораны – ничего.
Мы ехали в Иерусалим, зная об этом, и думали, что как-нибудь выкрутимся.
Когда мы все-таки дошли до квартиры, ее арендодатель объяснил нам, как открыть и закрыть дверь и где оставить ключ, когда мы съедем.
«Апартаменты» – распространенный вид съемного жилья для туристов в Израиле, наряду с хостелами и гестхаузами. Часто приличные отели стоят выше 200 долларов в сутки, и предприимчивые израильтяне делают номера из собственных квартир, размещая их на букинге.
Дойдя до квартиры, мы решили передохнуть и принять душ. Завернувшись в мягкое махровое полотенце, пахнущее цветочным кондиционером, смыв с себя дорожную пыль, я прижала к ладоням горячую чашку с ромашковым чаем, заваренный Андреем из найденных на кухне пакетиков. На кухнях израильских квартир, арендуемых путешественниками на короткий срок, можно вообще многое найти. Чай, кофе, сахар, какие-то специи и приправы. Мы с благодарностью заваривали чей-то чай, а потом оставляли следующим постояльцам бутылочку оливкового масла и пакетик кардамона. В этом есть особенное удовольствие – понимать, что мы, странники, познающие мир, в глаза друг друга не видели, но нас всех объединяет теперь что-то ещё.
Я прижала к ладоням горячую чашку с ромашковым чаем и посмотрела на город из окна 18-го этажа.
Я влюблялась в город с первого взгляда. Впервые, за историю всех моих путешествий, я чувствую себя дома. Вот уж не думала, что дом моей души – Ершалаим. Ершалаим, Иерушалаим – мне хочется называть его именно так, на древний манер, мне кажется, эти звуки больше всего подходят магическому городу. Ершалаим. Звучит как древнее и очень сильное заклинание.
После того как мы снова вышли в город, его было не узнать. Ну улице ещё светло, но уже никого нет. Ставни закрыты, и столики шумных кафе спрятаны, прилавки торговцев исчезли. Пустые рельсы, по которым еще пару часов назад ходили поезда… Мы в сценарии фильма про лангольеров?
Голодные, мы пошли пешком по тихому безлюдному Иерусалиму. Все дороги ведут в Старый Город. Он обнесен стенами, там находятся ключевые культурные, духовные ценности и достопримечательности. Конечно, там много туристов, а где много туристов, накормят всегда.
Старый Город разделен на четыре квартала, там издревле живут, кроме евреев, и другие народы – арабы (мусульманский квартал), армяне (армянский квартал), христиане (христианский, соответственно). Арабы, армяне и христиане не соблюдают Шабат и продолжают работать.
Мы перекусили горячими ароматными кебабами в мусульманском квартале и пошли к известной на весь мир загадочной Стене Плача, которая обещает исполнить желания всякого, вложившего в неё записку, при условии, если намерения добрые.
Стена разделена на две половины – мужскую и женскую, подойти к ней может каждый в любой день. Многие между кирпичей кладут записки с просьбами, считается, что отсюда они быстрее всего попадут в небесную канцелярию. Записок здесь, конечно, сотни тысяч.
Так как мы попали в Иерусалим в Шабат, нам повезло увидеть яркое зрелище – встречу Субботы.
Ближе к шести часам людей становится больше, горожане и туристы собираются на площади перед Стеной. Молодые люди в военной форме, светские евреи, ортодоксы целыми семьями.
Ортодоксы идут к Стене Плача, молятся, раскачиваясь из стороны в сторону. К ним присоединяются, надевая кипу, большинство евреев-мужчин. На женской половине всё проще – должны быть закрыты плечи и у женщин из ортодоксальных семей – волосы.
После молитв начинаются песни и танцы. Евреи пьют вино, едят, улыбаются, смеются и кричат «Шабат Шалом!». Праздник жизни!
Ортодоксы посвящают субботу молитвам. Светские евреи – общению, веселью, отдыху. А я смотрю и делаю вывод, что важно раз в неделю ничего не делать, просто отдыхать. Время «сладкого ничегонеделания». Абсолютно ленивый день, с чистой совестью.
После вечернего представления все расходятся по домам. А мы идем гулять по пустому ночному Иерусалиму. Ночью город пахнет розмарином. Розмарин растет как сорняк на улицах и ночной ветер отщепляет от него кусочки аромата и разбрасывает по всему городу.
Мы решили, что ещё вернемся к Стене Плача, когда здесь будет спокойнее, нам же ещё нужно написать «список задач» на небо. А небесную канцелярию не хотелось отвлекать в Шабат. Ведь даже Богу нужно отдыхать.
Суббота – день пустых улиц. Лучшее время для фотографий. Мы делаем их по дороге в Старый Город, ведь только там сегодня можно позавтракать.
Завтракаем в уже знакомом нам мусульманском квартале. На ступеньках узкого переулка Старого Города, между высокими стенами. Я сижу на гладком камне, его отшлифовали сотни тысяч ног, что прошли здесь за пять тысяч лет и пропитали эти камни своими мыслями и эмоциями.
А теперь тут сижу я и ем свой лахух. Это блюдо из теста, похожее на оладьи, его подают с разными начинками. Мой лахух свернут в трубочку с сыром внутри и полит сиропом. Только заканчиваю одну сырную сладость, берусь за следующую – кнафе. Десерт из нежнейшего козьего сыра, завернутого в тонкие нити восточного теста кадаиф, пропитанный мёдом. Я запиваю все это кофе, сваренным на турецкий лад, в турке, с кардамоном. И стараюсь в полной мере прочувствовать тот момент, в котором нахожусь, насладиться им каждой клеткой тела.
Андрей скромнее в отношениях со сладким. Он медленно, как он любит говорить, размеренно пьет свой гранатовый сок. Зато он любит готовить восточные сладости. Он – готовит, я – ем, идеальный тандем. Поэтому, пока я выбирала, чем ещё насладиться в стенах Иерусалима, Андрей выспрашивал, из чего это всё готовят и как.
– А сейчас мы пройдем так, как проходил Иисус, когда нёс свой крест к месту распятья! – не успев доесть, я слышу русскую речь. Гиды работают даже в Шабат.
Мы немного прошли за организованной экскурсией и послушали о пути Иисуса, потом зашли в Храм Гроба Господня – одно из главных святых мест для христиан.
Я ходила по Храму от иконе к иконе и просила обо всяких глупостях. Потом вспомнила, что и родные, и подруги просили привезти церковные свечи отсюда. Я нашла, где их купить, и уже собралась выходить, когда со мной на русском заговорил священник.
– Если вы хотите нести благодатный огонь, свечи нужно опалить.
– Это как?
– Вот здесь, – он показал мне на место, где горели десятки свечей, – подпалите свои свечи и потом тушите.
– А что-то ещё нужно делать?
– Неплохо было бы просто помолиться, пока вы здесь, – он улыбнулся.
– А где-то есть тексты молитв? Я особо не умею.
– Текст-то в сущности не важен. Подходите к любой иконе и просто поговорите с Отцом нашим. В свободной форме.
– Спасибо.
– Хотите секрет открою?
– Да!
– Это можно делать всегда и везде, для этого не важны ни вера, ни место, ни свечи. Главное – то, что в вашем сердце.
Я всегда с сомнением относилась к религии и религиозным людям. Мне казалось, что в концепции вечного «должен» есть что-то противоестественное.
Должен ходить в церковь, должен читать текст молитвы, должен не грешить…
Должен, должен, должен. Поэтому идея «свободной формы» подошла мне, как идеальные кеды. Приятное послевкусие осталось после этого короткого разговора в Храме.
«Значит, у Стены Плача буду загадывать желания в свободной форме», – подумала я с предвкушением чудес.
После захода солнца в субботу Иерусалим снова оживает. Сразу, как начинает темнеть, в ресторанах выносят столики на улицу, открываются магазины, снова ходит общественный транспорт. Возле киосков со швармой, фалафелем и мороженым снова очереди. На обочинах Иерусалима появляются уличные музыканты, вокруг них – танцующие прохожие.
Громкий смех, много людей, запахи еды и розмарина. Как будто громкость жизни и не убавляли на сутки.
В воскресенье, в первый рабочий день снова с раннего утра работают шумные рынки, на которые ходят не только за продуктами, но и за новостями, развлечениями и вкусной едой.
Часто интересные гастрономические места – кафе и бары, полюбившиеся «фудис» и даже рестораны находятся на базарах. Как и пекарни, в которых делают бурекасы, булки, питы, халы и сам хлеб разных видов с разными начинками – оливками, овощами, орехами и сухофруктами, чесноком, корицей, кардамоном и кофе.
Сладости в Иерусалиме – прекрасный плод, кипящий в городе страстей. Здесь и темперамент, и утонченность, и творческий подход. Десерты – отдельная глава гастрономического богатства Израиля. На базарах продают арабские и турецкие сладости, халву и роголах – выпечку, похожую на французские круассаны, но полностью пропитанную шоколадом и с орехами.
А я всё чаще выбираю малаби. Ближневосточный десерт вроде европейского крем-брюле, но с восточной утонченностью – розовой водой, финиками и орешками. Впрочем, некоторые повара отходят от классического рецепта и с чем только ни делают малаби: и с фисташками, и с цитрусовыми, и без розовой воды.
В Иерусалиме есть даже небольшие киоски, в которых есть только малаби, мы их про себя назвали «малабные». В них основа малаби в пластиковом стакане одна, а дополнительные ингредиенты выбираешь сам на свой вкус.
После воскресного завтрака мы идем к Стене Плача, чтобы загадать свои желания в том месте, где они обязательно сбудутся.
Я не знаю, волшебная ли эта сила историй и самоубеждения, или действительно магия места и первого Храма, или все-таки намоленность стен, которые люди несколько тысяч лет напитывали своими мыслями, но особенная энергия у Стены Плача чувствуется даже физически. Насколько она ощутима и осязаема в самом Иерусалиме, так вот у Стены еще плотнее, еще концентрированнее. Не мудрено, что на такой энергии творятся чудеса!
Я сидела на женской половине у Стены и ждала, когда освободиться место, чтобы я могла к ней подойти. Оказалось, что здесь много людей не только в Шабат.
А пока ждала, рассказывала тем, кто наверху принимает решения, о чем мечтаю, в свободной форме, своими словами.
И тут почувствовала, как меня кто-то похлопал по плечу. Я вздрогнула и обернулась. Рядом присела женщина. Она доброжелательно улыбалась, ее синие глаза светились озорным любопытством, и были это глаза молодой девчонки лет 12-15, хотя женщине на вид было лет… невозможно понять, сколько лет. Может, 50, а может, и все 70. На лице уже есть морщинки, но осанка прямая, тело стройное и она босиком. На ней длинное серое платье, у нее длинные седые волосы, собранные в пучок.
– Hello! – с энтузиазмом сказала она. Судя по небольшом акценту, английский был явно не родной, но откуда она, я так и не поняла. – Рассказываете Богу о своих планах? – я немного удивилась вторжению в мое личное пространство, но так как, опять же на удивление, вторжение не вызвало негативной реакции, наверное, я была открыта приключениям, я ответила.
– Да. Как и все, рассказываю ему о том, чего хочу. Думаю, что чем лучше и точнее я опишу желаемый результат и чем больше энергии вложу в этот образ, тем вероятнее, что он материализуется, – сказала я в полной уверенности, что все в мире зависит от нас, и в том числе сбыча мечт, и все это мы можем и должны проконтролировать.
Она посмотрела на Стену и задумчиво покивала, продолжая улыбаться. Она вся светилась, и я поняла, насколько красива эта женщина, несмотря на седину, морщинки и зрелый возраст.
– А ты знаешь, чем магия отличается от Света?
Я вздрогнула. Разговор явно приобретал нестандартный оттенок. Но вздрогнула я не от необычного выбора темы для светского диалога с незнакомкой, а от того, что за несколько месяцев до поездки у меня был разговор со знакомым экстрасенсом-космоэнергетом, которая говорила, что магия – это грех, который откладывает тяжелый отпечаток на карму, а я все не могла уложить в своей голове, что есть магия, а что – материализация собственных желаний. Ведь в наше время для читающих new age давно не секрет, что нужно правильно хотеть, чтобы все намеченное сбылось. И я чувствовала в себе эту способность, силу своей воли менять и создавать события в мире. Но я начала побаиваться за свою карму.
– Нет, я не знаю, чем магия отличается от Света.
Она внимательно посмотрела на меня и проговорила чуть медленнее, будто так, чтобы убедиться, что ее слова осели в моей голове.
– Магия отличается от света манией контроля. Магия стремится всё подчинить своей воле и поэтому она – грех. Поэтому – тяжелая карма. Желание контроля загоняет в ловушку самого мага. Контроль – лишь иллюзия. Мы не можем ничего контролировать. Попытки контролировать – лишняя трата энергии, они лишь опустошают, изматывают без толку. Функция контроля дана нам лишь для того, чтобы контролировать свои мысли. Вот уж что воистину сложно удержать. А куда мысли – туда и энергия. А энергия создаёт события в мире. Иерусалим реализует все мысли с минимальной задержкой. Потому, что в этом городе собрано много энергии. Контролируй свою голову. И не пытайся контролировать мир. Не получится, только рискуешь получить от него подзатыльник.
Магия отличается от Света манией контроля. Желание контроля лишь загоняет в ловушку самого мага. Свет – освобождает. Свет – свободная воля без контроля. Когда ты просишь у мира и отпускаешь, зная, что все случится наилучшим образом, зная, что мы все в надёжных руках. Доверяя.
Доверие – помощник Света. Доверие необходимо. Доверяешь ты или нет – твой выбор. Все равно произойдёт то, что должно. Только доверием ты освобождаешь себе путь, а без него тащишь тяжёлый груз страхов и сомнений.
Она внимательно посмотрела на меня, будто убедилась в чем-то, кивнула, улыбнулась, встала с земли и ушла в сторону еврейского квартала. Я ошарашенная смотрела ей вслед, она затерялась среди толпы разных людей. И я не могла понять, была ли она или мне привиделось. Может, это тот самый иерусалимский синдром? Спросить не у кого, в Иерусалиме очень много странных людей, возможно, и босых седых женщин с молодыми голубыми глазами… Этим здесь никого не удивишь. Может, она ангел? Я открыла заметки в телефоне и стала слово в слово записывать фразы, которые всё еще эхом звучали в моей голове.
Не помню, сколько я просидела ещё, помню, что в какой-то момент увидела перед собой кусочек стены, свободный от людей. Подошла, прижалась ладонями и подумала, чего же мне пожелать. В том состоянии я не нашла ничего лучше, как сказать «Пусть всё будет так, как задумано, наилучшим для всех образом. Пусть мы будем здоровы и счастливы, в любви и изобилии, пусть у нас будут здоровые дети и родители, и пусть мы будем легко и радостно идти по пути своего предназначения, даря миру то, что подарить в него пришли. Аминь».
Я, как в трансе, развернулась и пошла к площади. В голове звенело «Спасибо!», я была наполнена благодарностью за всё, что со мной случилось, начиная с самого рождения. Когда я немного отошла, встретила Андрея.
– Я ищу тебя уже очень давно. Ты куда делась?
– Я там сидела, возле стены.
– Не видел тебя. Пошли, я есть хочу. Ты что рассеянная?
– Видимо, это мой иерусалимский синдром.
Читать книгу здесь: «Шалом, страна чудес!»
