Скукоженная соленой водой кожа пальцев рук коснулась белого берега. Человек, которого выплюнул океан, отстегнул тяжелый жилет, снял ласты. Босые ступни продавили мягкий горячий песок. Бирюзовая волна качала разбившийся кокос, обнажая дно в осколках ракушек. Тонкие гибкие пальмы склонялись перед океаном.
Человек сложил под пальму ласты, жилет, баллон, в котором почти закончился воздух. Он успел. Час провел там, где воздух дороже времени. И сейчас он снова в изобилии, которое искушает обесценивать то, что бесценно.
Глянул на часы — стоят. Да не может быть. Самые надежные часы среди дайверских. Неужели батарейка? Он тихо выругался и огляделся. Вдалеке между стволами пальм заметил деревянное бунгало.
Высыхающий костюм стискивал тело. Стянул его с себя, бросил под пальму и босой, в купальных шортах, пошел в сторону хижины. Нужно быстрее связаться с лодкой.
— Я могу вам помочь, сэр?
Дайвер вздрогнул. Его наручные часы, которые не показывали время, продолжали работать как универсальный переводчик и озвучили местного жителя, собиравшего кокосы. Значит, не батарейка.
— Мне бы перекусить, и «вай-фай».
Собиратель кокосов кивнул и ладонью указал путь к бунгало среди пальм.
Длинная барная стойка из состарившейся деревянной лодки. Круглые столики из темного дерева, гамаки, натянутые между пальмами, на балках под крышей «музыка ветра» из ракушек. Классическое островное кафе. И ни одного посетителя.
Дайвер сел за столик, к нему подошел смуглый мужчина с темными дредами.
— Голодны? — Приветливо улыбнулся он и поставил перед гостем кувшин с водой и стакан.
Дайвер кивнул.
— Что хотите?
— А что есть?
— Все. — Островитянин пожал плечами. — Зависит от того, что хотите.
Часы продолжали переводить каждое слово, точно повторяя интонации.
— Не знаю… Мне легче выбрать из предложенного.
— Вы не знаете, что хотите? И вам легче выбрать из предложенного другими?– Островитянин поднял одну бровь. — Что ж… отведайте осьминога.
Дайвер кивнул. Он залпом выпил всю воду из кувшина, а тот, что с дредами быстро принес тарелку со щупальцем осьминога на гриле, свернувшимся в спираль, в густом бордовом остром соусе.
— То, что я выбрал за вас. Приятного аппетита.
Дайвер торопливо отрезал кусочки от щупальцев, закрученных в спирали и почти не пережевывая, заглатывал их.
— Простите, что вмешиваюсь в ваши отношения с блюдом, — официант принес новый кувшин с водой, — но, если есть медленнее, точно будет вкуснее.
— У меня нет времени на ерунду, я тороплюсь.
— Уверены?
Дайвер выразительно посмотрел на часы, чтобы показать этому болвану, что это не его дело. Стоят. Универсальный компьютер на руке, работают на глубине до 200 метров. Стоят.
— А сколько времени? — Он оглядел стены в поисках часов в кафе.
— Что вы имеете в виду?
— У вас есть часы? Интернет?
Островитянин пожал плечами и качнул головой. Дайвер посмотрел на океан и крепко выругался. Ну конечно, он попал на остров-робинзон.
Эти эко-острова, мода на релакс, ретрит, интернет-детокс, форма побега такая же искусственная, как и то, отчего бегут. И этот идиот в дредах будет играть свою роль до конца. Нужно срочно найти администрацию. Дайвер наколол еще один кусочек осьминога на вилку.
Морской бриз дышал в белые тонкие занавески, привязанные к деревянным балкам кафе. Занавески рассеивали лучи утреннего солнца. Лучшее время, чтобы и плавать, и делать фотографии. Утро — лучшее время для всего.
Дайвер вздрогнул. Он положил вилку с надкусанным осьминогом и уперся взглядом в занавеску. Они проснулись на рассвете, в порту провели полчаса, на лодке — полтора часа, воздух в баллоне почти закончился… значит час под водой, солнце должно быть выше.
На часах, ни сети, ни сотовой связи, ни «вай-фая», ни времени. Этот с дредами куда-то исчез.
Дайвер достал деньги из кармана непромокаемых шорт. Придавил купюру с двумя нулями тарелкой с недоеденным осьминогом, должно хватить даже с незаслуженными чаевыми. И пошел искать связь.
Утренний свет струился через пальмы, рисуя тенями узоры на песке. По ним пробегали крабы, оставляя следы рядами ритмичных точек. Других следов не было. Мужчину подташнивало. Еще не хватало отравиться недоготовленными морепродуктами.
Он шел быстрее, выругиваясь громче. Часы на руке завибрировали: «Вам нужно расслабиться. Давайте подышим?» — высветилось на табло. Он выругался еще громче.
Шел, и шел, хижина-кафе исчезла за пальмами и больше никого. Ни уборщика, ни официанта, ни фейкового робинзона. Где же они все живут? За километры друг от друга, а возят их на гольф-карах, заметающих за собой следы, согласовывая тайминг по рации, чтобы создать иллюзию необитаемого острова? Но где-то должна же быть администрация, а в кокосах на пальмах наверняка вмонтированы камеры.
— Ээээээй! — Дайвер остановился и замахал руками над головой. — Слышит меня кто-нибудь!? Я знаю, это игра! Свяжитесь со мной!
Живот скручивало как щупальце осьминога, рука сама легла на желудок. Он осознал, что хочет пить, только когда во рту пересохло так, что стянуло небо.
Через секунду с пальмы упал кокос, и удачно разбился у основания. Выпив воду из ореха, он снова закричал в небо:
— Вы слышите меня? У меня нет на это времени!
Тишина. Только соленый ветер гладит щеку, солнце целует в лоб.
— Вы воруете мое время!
Он же не из тех, кто вот так просто ничего не делает и теряет минуты.
Пока его ищут, займется чем-нибудь полезным. Тренировкой? Побежал легким бегом в сторону океана, оставляя на острове следы босых ступней.
Над ним сгибались пальмы, перед ним раскалывались кокосы. Кожу освежал утренний бриз. Солнце не поднималось выше, ведь сейчас — лучшее время для всего.
И на встречу распахнулся необъятный, бирюзовый, как с буклета туристического агентства, Океан. На горизонте он плавным синим градиентом переходил в небо, так, что сливался с ним, и непонятно было, где заканчивается Океан, а где начинается Небо. Там, где океан гладил землю, песок был плотным и прохладным.
На всякий случай еще раз посмотрел верх и молча помахал руками. Может, вернуться в кафе и хорошенько тряхнуть официанта? Он нажмет кнопку SOS и им придется выйти на него. От кафе двигался на Запад, значит надо возвращаться на Восток, ориентируясь по застывшему в рассвете солнцу. Если идти по берегу, узнает то место, где остановился и дальше найдет кафе. Логично.
Но он так и не нашел ни свои вещи, ни кафе. Уставший сам себя, вымотанный самим собой, дайвер обошел крошечный остров по кругу, это он понял по своим же следам. Желудок сжимается, тошнота, как волна, солнце стоит, часы стоят.
Может, он в коме? Говорят, когда не хватает кислорода, начинаются галлюцинации, ныряльщики видят морских фей, а потом засыпают в смерть. А может, уже? И попал в ад? Он сидел на белом мягком горячем песке, пальцы ног ритмично облизывала лазурная волна. Ветер шумел пальмами. И вот диво – как только он хотел пить, под рукой оказывался удачно надломленный кокос.
Дайвер смотрел на синий горизонт. Возможно, сейчас над его телом столпились врачи. Возможно, оно, отяжелев без воздуха, спустилось в подводную пещеру. И его мозг крутит для него последний сон.
Набрал песок в ладонь, выпустил между пальцами. Заметил, что песчинки разной формы и оттенков, надо же, он раньше и не обращал внимания.
В груди приятное покалывание, будто там пространство расширяется. Ветер снова погладил по щеке. Он никогда не чувствовал так ярко кожей, как сейчас: шелковую прохладу ветра, шершавое тепло песка. Заметил и тошноту, она исчезла, как будто хотела только его внимания.
Дайвер вошел в океан, прохладная плотность соленой воды затянула его в себя. Открыл глаза, вот так, без маски, им не привыкать, ощутил, как жжет сетчатку, но продолжил разглядывать дно. Не было любимых рифов, гладкий песок мерцал белыми звездами. Дно плавно спускалось в космос голубой бездны. Он обожал миры, которые скрывает море, сердце ужалила тоска, неужели они больше не встретятся?
Так ждал этих встреч, этих двух недель два раза в год, когда он снова нырнет в галактики под водой. А когда нырял, фотографировал каждый сантиметр. И уже далеко от воды рассматривал фотографии и видел на них то, что не заметил сразу. Фотографии консервировали моменты, которыми он не успевал насладиться. Времени всегда мало, нужно столько всего успеть, нужно прожить жизнь так, чтобы не впустую, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Дайвер вынырнул, сделал глубокий вдох и снова ушел под воду. На гладком песке встречались завернутые в спираль ракушки и проплывали одинокие разноцветные рыбы.
На него набросились мысли, как стая мелких рыбешек, их часто встречаешь у рифов, они летают живыми тучами. И как он прожил жизнь? Виски сжало мучительной болью — никак. Но он же старался все успеть, старался сделать как можно больше. Почему он не чувствует, что жил? Мысли рассыпались, оставив внутри пустую тишину.
Мужчина вернулся на берег. Солнце целовало спину, слизывая с кожи капли воды, ноги грел мягкий песок, нос вдыхал соленый воздух. Он увлекся ощущениями в теле как младенец новой яркой погремушкой.
Взорвалось неведомое для него чувство: этот остров, песок, кокосы, океан и мир внутри океана — у него были. Теперь они у него навсегда. Без фотографий, без записей. Он прожил их.
Если бы, если бы у него был шанс проживать всю жизнь вот так! Если бы он знал, если бы ему кто-то рассказал, показал, научил, дал почувствовать это раньше, чем в предсмертном бреду.
Песок шуршит за спиной, обернулся. Изумрудные глаза, кожа цвета молочного шоколада, в темные вьющиеся волосы вплетены ракушки, она босая в белой тунике.
— Вы — администрация острова?
— Не думаю, что у этого острова есть администрация. — Глаза изучали его. — По крайней мере, ты первый человек, которого я здесь вижу.
— Мне жаль, что я нарушил игру в уединение. — Ясно, она из «робинзонов». Хотя теория о «робинзонах» уже же разбилась об его твердую логику? — Давно здесь?
— Прихожу иногда, когда мне нужны ответы.
— Так вы знаете, как выбраться отсюда? На лодке?
— Когда я решаю вернуться, просто закрываю глаза и прощаюсь с Островом.
— Ясно, я все-таки умер, и ты мне снишься, — усмехнулся дайвер.
— А как ты сюда попал?
— Мы погружались, и я угодил в отбойное течение. Вынырнул здесь. Чудом хватило воздуха. Минута в минуту. Видимо, не хватило.
— Ты живой.
— Откуда ты знаешь?
— Здесь я получаю ответы на все вопросы. И сейчас знаю ответ. Ты жив и пришел за своим ответом.
— Каким?
— А что ты понял на острове?
— Есть кое-что… Я все боялся, ну знаешь… слить жизнь. Но все-таки слил.
— Ты не теряешь время только тогда, когда смакуешь моменты. Это Остров говорит тебе. Торопишься жить чужую жизнь — сливаешь ее.
Она взяла его за руку, голова закружилась.
Скукоженная соленой водой кожа пальцев рук коснулась белого берега.
— Эй, сюда! — Он услышал чужой голос на английском. — Тут кого-то выплюнул океан! Парень, ты как?
Дайвер открыл глаза, над ним лица. Ему помогли встать, отстегнуть жилет с баллоном. Стянул костюм. Глянул на часы – в отключке. Точно батарейка.
— В порядке. Нужно сообщить команде.
— Тут кафе, сбросишь им гео-локацию.
Длинная барная стойка из состарившейся деревянной лодки. Гамаки, «музыка ветра» из ракушек. Классическое островное кафе. Туристы со всего света.
— Отведаете осьминога? — Официант со смуглой кожей и черными дредами нагло улыбался.
— Нет! Мне омара на гриле в соусе из манго и лемонграсса, с дольками лайма. Осилите?
— Мы готовим все, что пожелаете! — На распев ответил официант.
Соленый бриз раздувал как парус белые тонкие занавески, привязанные к деревянным балкам кафе.
— А сколько времени? — Дайвер обернулся к официанту.
— Время всегда одно — «здесь и сейчас» — лучшее время для всего! — Подмигнул тот, что в дредах, и исчез до того, как ему успели ответить.
За парусом из занавесок лазурился океан, по белому берегу шла босая женщина, ветер в волосах перебирал ракушки.
